Мартовские ID’ы

Мартовские ID'ы

Вы никогда не задавались вопросом — по какой такой системе вычисляются оценки в критических статьях? Что они означают?

С одной стороны, казалось бы, все понятно: они отражают отношение автора статьи/рецензии к анализируемому произведению и так или иначе совпадают с общим тоном отлитых в словах размышлений. И если шкала оценивания демонстрирует вариации обычных состояний — хорошо/ нормально/ плохо (3 балла) или даже более традиционные отлично/ хорошо/ средне/ посредственно/ ужасно (5 баллов) — вопросы могут возникнуть лишь по поводу позиции рецензента. Но, видимо, такие критерии нынче уже редко могут свести к общему знаменателю завороты критической мысли, и чаще всего можно встретить образец работы с гораздо более тонкими измерительными приборами. Даже изрядно напрягая воображение сложно присвоить точные категории десятибальной шкале:

10 — бесподобно (?!!!)
9 — незабываемо (?!!)
8 — потрясающе (?!)
7 — захватывающе (?)
6 — интересно
5 — нормально
4 — средне
3 — скучно
2 — ужасно
1 — кошмарно

Только и это не предел. Самое интересное начинается, когда в ход идут десятичные числа.

Оценки, конечно, дело хорошее. Помогают экономить время на чтении длиннющих рефлексийных словопотоков, особенно если те на незнакомом языке. Некоторые авторы, к тому же так растекаются мыслию, что и осилив их многоуровневые построения и отступления, остаешься с вопросом: так это хороший альбом или нет? Вот тут поневоле начнешь отыскивать взглядом оценку, чтобы получить ответ. Оценка высокая — значит, надо слушать; низкая — значит, можно махнуть рукой. Восприятие критиков, конечно, столь же субъективно, как и у любого человека, и не факт, что мнения в итоге совпадут — это уже другое дело.

Не факт, что найдется хотя бы один человек в мире, согласный с тем, что зацикленные шумы с разрушающихся магнитных пленок, оцифрованные и растянутые до эпических масштабов Уильямом Басински, представляют собой лучший образчик современной электронной музыки — кроме автора рецензии и самого Уильяма Басински, разумеется.

Не факт, что провозглашение второй пластинки The Ting Tings «худшим поп-альбомом» за последние годы однозначно будет принято «на ура» всем меломанским миром.

На то это и дело вкуса, чтобы о том, и другом можно было бы спорить сколько влезет — но вот о чем хочется не спорить, а спрашивать открытым текстом, так это то, почему «The Disintegration Loops» получают 10 баллов по десятичной системе — не 7,5, не 8,2 и не 9,9 — а «Songs From Nowheresville» оцениваются не в 3,2, не в 2,1 — а в 1,8 балла?

Уильям Басински

Уильям Басински

Что это за цифры? По какой формуле они вычислены?

Приятно, когда многочисленным абзацам расплывчатых текстов противопоставлены точные, вполне себе конкретные числа — так в идеальной рецензии устанавливается нужное равновесие — но если уж вводить в анализ произведения искусства «нумерацию данных», стоит ли ожидать, что принцип «интуитивного оценивания» — типа, ну вот, чувствую я, что этот альбом тянет на 1,8 — не больше и не меньше — будет работать без всякого объяснения?

«Everything around us can be represented and understood through numbers» («Все, что нас окружает, можно понять и представить в виде чисел»), — говорил главный герой одного небезызвестного фильма, и пусть судьбу данного персонажа завидной уж точно не назовешь, декларируемый им постулат не лишен определенной привлекательности. Постигать музыку через числа вполне возможно — даже в формате рецензии, но для этого должен происходить и обратный процесс, то есть постижение числа (в нашем случае — оценки) через музыку.

Взять, к примеру, тройку самых громких и, в определенном смысле, самых важных релизов месяца: «The Next Day», «Delta Machine» и «The 20/20 Expirience». Любое случайное число, приведенное в качестве оценки, оценкой и останется. Для выявления двусторонних связей, о которых речь шла выше, потребуется кое-что позначительней. В конце концов, Depeche Mode, Дэвид Боуи и Джастин Тимберлейк — это константы вкуса и качества в музыке, и для их оценивания и понимания также нужны константы, только уже числовые. Эти константы кто-то на полном серьезе назовет «числами, на которых держится мир». В нашем случае на них определенно держится март, несмотря на то, что в первую очередь это — всего лишь оценки.

Вот они:

3,141592 — David Bowie «The Next Day»;
2,718281 — Depeche Mode «Delta Machine»;
√-1 — Justin Timberlake «The 20/20 Expirience».

Число π и Дэвид Боуи в представлении не нуждаются. Известие о выходе нового альбома главного новатора от мира рок-музыки после десятилетнего перерыва, заставившего едва ли не всех поверить в то, что маэстро окончательно и бесповоротно вышел на пенсию, стало примерно такой же сенсацией, как если бы завтра какой-нибудь математический гений заявил, что сумел вычислить до последнего знака ныне бесконечную константу.

Дэвид Боуи

Дэвид Боуи

Вообще сам Боуи — как тот персонаж из задачи про путешествие из пункта А в пункт В, который пошел не прямым, а кружным путем. Чтобы измерить пройденное расстояние одного шагомера будет недостаточно. Прямой путь в данном случае — это «традиционное» развитие рок-музыки с 60-х годов ХХ века до наших дней, кружной — бесконечные грани-отражения того же самого «классического рока» в ключе стилистических, технических и эстетических экспериментов. И длина окружности будет равна сумме сторон вписанного в нее многогранника — высчитать точнее невозможно до тех пор, пока π не обретет конкретное значение.

«Многогранник Боуи» ближе других к тому, чтобы стать идеальной окружностью, сферой, вобравшей в себя все ипостаси рок и около рок-музыки — от театрально-бесшабашной эффектности глэм-рока, выводящего на передний план образ-историю — майора Тома, Зигги Стардаста — до эпических инструментальных симфоний, которым и целого мира мало. Казалось, для точного значения не хватает лишь одной последней грани, и когда продюсер Тони Висконти назвал свалившийся как сугроб на голову 24-й студийный альбом «новаторским», мировые тотализаторы готовы были принимать ставки на то, какой окажется эта недостающая грань. Позже выяснилось, что «The Next Day» столь же далек от попыток реанимировать набившего оскомину звучания путем гармоничного симбиоза с электроникой («Outside») или радикального освоения смежных территорий — например, драм-н-баса («Earthling»), сколь и от отрицания классического саунда, мастерски взятого на вооружение сэром Боуи на границе веков. Что же получается? Привычно отдувающийся по всем PR-фронтам продюсер всех надул? Никакого новаторства, кроме зашкаливающей энергетики, вложенной 66-летним музыкантом в каждую песню, не наблюдается. Даже ретроспекивные песни-воспоминания дадут фору престарелым меланхоликам типа Леонарда Коэна по части стимуляции бодрости духа, а ведь такие номера на альбоме в меньшинстве. Так что называть «The Next Day» повтором, клоном одного из «чисто» рок-альбомов «позднего Боуи» язык не поворачивается. Продолжая аллюзию, «The Next Day» — это еще несколько знаков, добавленные к уже известным 10 триллионам цифр после запятой, и это новая, пусть даже не столь заметная на фоне прочих грань.

Каждая грань творчества того или иного музыканта несет в себе определенный информационный заряд, и с течением времени творческий процесс-прогресс приводит к накоплению информации, в чем бы она не заключалась и как бы она ни проявлялась. Потенциал содержания возрастает по экспоненте едва ли не за счет инерции, даже если вместо шага вперед авторы просто топчутся на месте.

Угадайте, о ком идет речь.

Участники Depeche Mode — в первую очередь, конечно, автор большинства песен и концептуальный двигатель проекта Мартин Гор — ссылались на разные альбомы из обширной дискографии группы, послужившие им отправной точкой для создания нового материала. Так или иначе были упомянуты «Violator», «Songs of Faith and Devotion», «Playing the Angel» и «Sounds of the Universe». Неплохая такая база — большая часть (и самая яркая) творческого пути. И ведь в лукавстве их не упрекнуть. Все упомянутые пластинки отзываются эхом в «Delta Machine», только вот эхо «Violator» не включает в себя «Personal Jesus» и «Enjoy the Silence», а в эхе «Songs of Faith and Devotion» не расслышать «In Your Room» и «I Feel You». Что остается во всех альбомах DM, лишись они, условно говоря, идейно-звуковой эссенции хитового ядра, аккумулирующего вокруг себя и придающего логическую целостность простому набору песен? Останется материал — качественный, но ровный и рядовой — для музыкантов уровня DM, благо, что такой продукт они могут производить бесконечно. «Ровный и рядовой» — не значит «плохой», просто для различения 17-ти (включая бонусы) песен с «Delta Machine» придется проделать не меньше мнемонических упражнений, чем для запоминания всех знаков после запятой в числе e.

Вот из этой рядовой бесконечности и собран 13-й альбом.

Depeche Mode

Depeche Mode

Возьмите число 1 — целое, натуральное и, казалось бы, абсолютно бесхитростное. Умножьте его на 1, то есть, само на себя. Сколько получится? Один и получится. А если перемножить его само на себя дважды? Тот же результат. Но вот при бесконечном повторении этого действия, иначе говоря, при возведении единицы в степень бесконечности, вы получите, скорее всего, удивительный результат — число e, экспоненту, равное 2,718281…. Число, характеризующее информацию, накапливающуюся со временем в каждой точке возрастания функции.

Функция Depeche Mode, даже при условии перемножения и суммирования простых, всем известных компонентов, никогда не будет равна лишь их сумме. А на тот случай, если кто-то скажет, что для этого требуется бесконечность, вы всегда можете ответить, что мастерство всех участников группы давно достигло этого уровня.

1 × 1n = e — столь же «образное» допущение, как и утверждение о том, что впечатления и ощущения от музыки DM будут жить в сознании слушателей вечно, наполняя индивидуальными отличиями бесконечную ноосферу. Понять оба допущения могут лишь заядлые математики и фанаты Depeche Mode, по отдельности, разумеется. Но и те, и другие не могут поначалу обойтись без них. Ну как воспринимать «Delta Machine» первый раз, если не на волне прежних впечатлений? Лишь потом, проникнув вглубь этой новой функции, вы поймете, что будучи лишенным пробивного хитового ядра, будучи сотканным из нескольких стилистических обрывков, скопированных со старых полотен, «Delta Machine» больше, чем каждый из них в отдельности и — чем все они вместе взятые.

Просто по определению.

Такой подход не лишен определенной степени забавной иронии, но зачастую без него действительно не представляется возможным разложить по полочкам понятия, существование которых вызывает больше вопросов, нежели ответов.

К такому выводы пришли математики древности, озадаченные вопросом безвестного шутника, ставшего свидетелем беседы об извлечении квадратного корня. Сей аноним терпеливо выслушал ход прений о том, чему будет равен квадратный корень числа 25, молча сидел, пока мудрецы высчитывали точное значение корня из пяти и единицы — и только потом как бы невзначай поинтересовался — а что насчет квадратного корня из числа −1? Тогда это осталось шуткой, поскольку представить, какое число могло дать подобную величину, умноженное само на себя, многомудрые мужи не смогли. Сегодня же √-1 — признанное и нашедшее применение комплексное число, получившее название «мнимая единица».

Теперь это, как вы уже догадались, еще и оценка.

Джастин Тимберлейк

Джастин Тимберлейк

В любом музыкальном коллективе, группе или ансамбле всегда есть тот (или та), на ком, собственно, и завязана вся деятельность, эволюция и вообще существование проекта. Этакий генератор идей (что и как играть) и людей (кому играть). Иногда таких персон в группе бывает двое или даже больше. Зачастую именно такие группы скоропостижно разваливаются, не в силах скреплять центростремительные амбиции лидеров. Благополучным в глазах поклонников исходом считается тот, когда лидеры находят выход раздражению и недовольству друг другом на стороне, запуская сайд-проекты или начиная сольную карьеру, не ставя крест на прославившем их бренде. Благополучным такой вариант считают не только поклонники.

Продюсер в какой-то степени похож на древнего мудреца, увлеченного цифрами: об извлечении корня из какой-нибудь популярной группы в виде ее фронтмена или сонграйтера с целью использования этого члена в новом уравнении, способном привести к интересному коммерческому показателю. Ну, и не всегда вся задача сводится лишь к кассовому знаменателю — Скотт Уокер, например, тоже начинал в группе, все творчество которой вряд ли значительней одного альбома, даже раннего альбома указанного музыканта. Для извлечения такого корня и впрямь нужно быть мудрецом.

Нет нужды говорить, что некоторые затеи подобного рода обречены быть восприняты двусмысленно, будто продюсеров подбил на дело тот самый шутник из далекого прошлого. Действительно, как еще расценить затею «извлечь корень» из Backstreet Boys и иже с ними? Не все «иже с ними» одним миром мазаны, возразите вы — есть же Робби Уильямс из «Take That», если кто не помнит, и вот еще Джастин Тимберлейк из «N’Sync», не дай Бог, если кто помнит. Сомнительные величины — но все же.

Насчет последнего до сих пор идут споры в научных (критических) кругах (статьях) на предмет того, как же сей творческий элемент оценивать. С первым сольным альбомом все было просто — его рассмотрели в том же уравнении, в котором фигурировали все наиболее значительные компоненты современного музыкального творчества, расценив как случайно выделившуюся из сокращенного многочлена единицу. Ничего особенного — такой вот поп-ритм-энд-блюз для подростковых кругов — неважно, по возрастному ли, душевному ли признаку. Но единица не слилась с прочими компонентами общего уравнения и постепенно начала трансформироваться в нечто сложно квалифицируемое. В итоге к моменту выхода третьей пластинки начала складываться ситуация, когда из-за неопределенности с Джастином нарушился общий баланс в уравнении (например, уже сложно понять, кому должно больше польстить сравнение некоторых композиций «The 20/20 Expirience» с Jamiroquai — Тимберлейку или самому Jamiroquai?) и пришлось рассматривать ситуацию в особом порядке.

Не то чтобы смесь r’n’b, фанка, соула как основа для эпического эксперимента в области, уже не столь явно сопряженной с канонами поп-формата — явление из ряда вон выходящее, но гораздо удобней рассматривать его как комплекс взаимосвязанных процессов, не разменивая их по мелочам. В наши годы, когда любой школьник, вооружившись лэптопом, может записать у себя дома композицию в любом из приведенных выше стилей с соседями в качестве приглашенных вокалистов, нужно мыслить универсальней. Поэтому Джастин Тимберлейк со своим сложносочиненным альбомом номер три становится imaginary unit — музыкальной величиной, существование которой было бы под вопросом, не помогай она в решении целого ряда высших уравнений.

Все три использованные константы — математические, то есть несомненные в плане своего значения и значимости. Это же можно сказать и про три феномена из области музыки, к которым они были применены в качестве оценок. С остальными релизами ситуация не столь универсальна — как, например, с константами физическими, однозначного мнения по поводу которых нет, и каждый ученый придерживается своей точки зрения.

Что как раз способствует их использованию в качестве оценок:

HVOB — «HVOB» — 299 792 458
Suede — «Bloodsports» — 96 485,3399
Lapalux — «Nostalgic» — 8,854 187 817
Rhye — «Woman» — 7,297 352 5376
Youth Lagoon — «Wondrous bughouse» — 6,673 84
IAMX — «The Unified Field» — 6,022 141 29
Hurts — «Exile» — 5,050 783 24
The Mary Onettes — «Hit The Waves» — 2,675 222 099
The Strokes — «Comedown Machine» — 1,660 538 782
Stereophonics — «Graffiti On The Train» — 0,529 177 20

Числа здесь тоже не случайны, и в каждом случае также можно выделить двусторонние закономерности. Только вот делать это лучше в интуитивно-индивидуальном порядке, нежели чем пробиваться к сути каждой из пластинок сквозь гущи текста.

Иногда оценкам лучше оставаться оценками.

Опубликовано: 14.04.2013 в 17:26

Автор:

Категории: Features

Тэги: , ,